 
|
 |
|
|||||||
|
||
|
09 Февраля 2001, Пятница 04:25 |
архив | расширенный поиск новостей
|
Яков Накатис любит свою семью, кататься на горных лыжах, играть в большой теннис и путешествовать. Гордится коллективом, которым руководит. Ностальгически вспоминает комсомол и студенческое стройотрядное движение. Все это он делает в свободное от работы время. Представляем собеседника - доктор медицинских наук, заслуженный врач Российской Федерации, профессор Яков Александрович Накатис вот уже много лет возглавляет Центральную медико-санитарную часть (ЦМСЧ) № 122 города Санкт-Петербурга, одновременно являясь главным врачом входящей в ее состав клинической больницы имени Соколова. Заведует кафедрой ЛОР-заболеваний медицинского факультета Санкт-Петербургского Государственного университета имени Ломоносова, занимает должность второго профессора аналогичной кафедры Педиатрической академии. Награжден дипломом министерства здравоохранения РФ “Лучший главный врач России”. Автор более 120 монографий и научных работ. Активно практикует как врач. Оперирующий хирург. Руководимая им ЦМСЧ № 122 уникальна для России, но об этом ниже. Клиника оказывает спонсорскую помощь еврейским организациям Санкт-Петербурга. Авторская справка Читателей, успевших нарисовать в своем воображении портрет старичка с бородкой а-ля доктор Айболит, несколько не от мира сего, рассеянного, сжимающего в правой руке потрепанный чемоданчик с инструментарием и вечно спешащего на помощь больному, я вынужден разочаровать. Профессор Накатис - высокий, атлетического сложения (в прошлом - неплохой баскетболист), энергичный молодой человек (“всего” 50 лет), всегда модно и элегантно одетый, любящий жизнь во всех ее проявлениях. Из гипотетического портрета верно одно: Ян Накатис (я привык называть его так со студенческих лет) вечно куда-то спешит. Не в обиду ему будет сказано, иногда опаздывает, но оправдывается в этих случаях довольно убедительно, и, что самое удивительное, всегда все успевает. ЦМСЧ № 122 - единственный госпиталь на территории России, сертифицированный по международному стандарту, - входит в американскую медицинскую ассоциацию “Премьер”. Слухам и сплетням, что гуляют по России об этой клинике, несть числа. Ну, и о ее главвраче, естественно. “Электоральный плюрализм” оценок широк, как никогда: от гения медицины и экономики “в одном флаконе” до крупного мафиози. Мафия-то, как известно, не только бессмертна, для нее и границ не существует. Скажи-ка, дядя, ведь недаром - Ян, а почему именно твою клинику избрал всемогущий “Премьер”? - Вначале был еврейский госпиталь в США. Его руководство предложило нам совместную работу и оказало помощь, но не материальную, как думают многие, а образовательную и методическую. За прошедшие годы 136 наших сотрудников прошли стажировку в США (многие - довольно продолжительную). Обучались там наши врачи, сестры, экономисты. Мы работали по различным программам: “Менеджмент и экономика”, “Сестринское обучение”, “Здоровье женщины” (после чего по американской технологии при нашей клинике был создан одноименный центр), “Профилактика внутрибольничной инфекции” и “Рациональное использование антибиотиков”. - Все-таки, поподробнее, Ян, почему в качестве партнеров американцы избрали именно вас? - Они хотели найти партнера именно в Санкт-Петербурге, причем искали частную клинику. Частной больницы в 1993 году в городе еще не было. Американцы довольно образно сказали, что “не хотели бы обогревать улицу”… - Очень жаль, в 93-м в Питере с отоплением было не намного лучше, чем сейчас в Приморье, мне в Израиле до сих пор зябко вспоминать. - Они не об этом. Американские коллеги считали, что, если что-то вложить в муниципальное здравоохранение, это будет немедленно разворовано его же чиновниками… - Я поздравляю тебя, Ян. Ваши партнеры - люди здравомыслящие, к тому же отлично изучившие российские реалии. - Это нам и помогло. Мы - клиника федерального подчинения, юридически не относящаяся к нашему горздравотделу. На тот момент мы единственные в Санкт-Петербурге имели подобный статус, вот американцы и обратили на нас внимание. А поскольку американские медицинские технологии и знания, полученные во время стажировок сотрудников, мы успешно применяли на практике, нас сертифицировали и приняли в ассоциацию госпиталей “Премьер”. Быль о петербургском рыбаке и заокеанской рыбке - Дальше, надеюсь, начала претворяться в жизнь старая русская сказка на новый, современный лад: вы обзавелись “богатым американским дядюшкой”, и тебе оставалось только не зевать и успевать подставлять ладони под посыпавшиеся благодеяния… - На приобретение аппаратуры, о которой по всей России ходят легенды (соответствующие истине, между прочим), мы не получили от американских партнеров ни копейки. - Может быть, вам в долларах давали? - Они спросили: какое медицинское оборудование вам необходимо в первую очередь, для того, чтобы больница могла нормально функционировать? Мы же попросили их не давать нам рыбу, а ограничиться удочкой и научить, как ею пользоваться. Тогда, заверили мы американцев, рыба всегда будет у нас на столе. Из всех видов предлагаемой нам помощи мы воспользовались только одним - обучением. Все 136 визитов наших сотрудников в США, о которых я говорил, были потрачены конкретно на стажировку в еврейском госпитале в Кентукки. Ознакомительных, дружеских и прочих вояжей, которых так боялись американцы, затевая сотрудничество (из-за чего они и не хотели иметь дело с “муниципалами”), не было ни одного. - То есть ваша действительно легендарная оснащенность диагностической и лечебной аппаратурой - плод вашего собственного труда? Вы закупаете все сами? - Да, сегодня мы научились работать так, чтобы хватало на закупки. А докупать что-то приходится постоянно, иначе мы перестанем соответствовать международному уровню. У нас очень сильный, не имеющий аналогов в российских медицинских учреждениях экономический отдел. Каждое новое приобретение тщательно просчитано и экономически обосновано. - А если больным какой-то прибор необходим, но экономический отдел не дает добро, значит, не будете покупать? - Такого быть не может, в том-то и суть. Если эта новая методика, связанная с новыми затратами, нужна людям, значит, при правильной организации дела (а эта уже моя забота) она обязана стать прибыльной. Пусть и не сразу, со временем. - Вы начали внедрять методики и технологии ваших американских партнеров. С чисто медицинской точки зрения - это принесло желанный результат? - Суди сам. У нас сегодня работает 9 докторов наук (8 медицинских и один - экономических), около 50 кандидатов. Почти все они получили ученую степень уже в стенах ЦМСЧ, в последние годы. Отсюда и уникальные разработки, которые мы широко используем. На нашей базе создано 14 специализированных центров. Скажем, центр лечения эндометриоза, эндокринной хирургии, респираторный, который я возглавляю, и т. д. Есть еще американский мини-госпиталь. Он так называется, потому что организован по американской модели: это многопрофильное отделение, в котором нет штатного врача, им руководит медсестра. Врачи приходят - те, которые нужны данному больному в данный момент. Амбулаторный прием мы ведем круглосуточно. 8 лет назад мы лечили примерно 10 тысяч человек в год, сейчас - 18 тысяч. О роли личности в истории - Ваша клиника сегодня известна далеко за пределами Санкт-Петербурга. К вам приезжают лечиться со всего СНГ, появились пациенты и из так называемого дальнего зарубежья. Аппаратурно-инструментальное оснащение соответствует мировым стандартам, бытовые условия, питание больных - все это потрясает воображение. У тебя хватает завистников, недоброжелателей? - Могу поделиться, если хочешь. - Спасибо. Они здорово мешают тебе работать? - Я уже как-то привык за эти годы, проблемы, инициированные “доброхотами”, стараюсь решать сам, не отвлекая и не беспокоя коллектив. Как не быть завистникам - мы неординарны. Меня они даже радуют, значит хорошо работаем. Городу юридически не подчиняемся, но функционально с ним взаимодействуем в рамках системы обязательного государственного медицинского страхования. Но, главное, мы - лидеры в области страхования добровольного. Клиника была построена в 1982 году Минатомом (мы до сих пор формально относимся к этому министерству), и тогда в ней лечились только его сотрудники. Мы были в то время абсолютно закрыты для всех прочих граждан… - Помню, я как-то лежал у тебя, обследовался, хотя атомщиком не был сроду… - Узкий круг “блатных” не в счет. Так вот, затем грянула перестройка, а за ней и конверсия. Множество сотрудников Минатома потеряло работу, такая огромная клиника стала ему не нужна, да и содержать ее в новых экономических условиях министерству стало не под силу. То, что мы распахнули свои двери, было веянием времени. Сегодня атомщики занимают у нас в среднем 20 процентов коечного фонда. Остальные 80 процентов пациентов лечатся в клинике в рамках систем обязательного и добровольного медицинского страхования, то есть в рамках нашей коммерческой деятельности. - Все твои российские коллеги - главврачи дружно жалуются на нехватку медикаментов, инструментария, а порой и просто постельного белья. - В стране сегодня есть все. Приобрести это возможно, нужны только деньги. Все зависит от руководителя, от организации дела. Я б в Накатисы пошел - Сколько лет ты находишься во главе ЦМСЧ № 122? - Ровно неделю назад исполнилось 8 лет. - Поздравляю. Ян, наш журнал читают и в России. Прочтет какой-нибудь старшеклассник это интервью и захочет повторить твой путь, а о нем мы не сказали пока ни слова. - В 73-м году я закончил Первый ленинградский медицинский институт и, как активный комсомолец и способный студент, остался в клинической ординатуре. - На этом ты, насколько я помню, немедленно перестал быть “активным комсомольцем”. Сотрудники кафедры ЛОР заболеваний рассказывали, что тебе постоянно звонили из комитета ВЛКСМ, а ты просил отвечать, что “Накатиса нет и не будет”. - Было такое. За годы ординатуры я успел заочно подготовить и защитить кандидатскую диссертацию, а всего проработал в институте после его окончания в общей сложности 10 лет. Там приступил к работе над докторской диссертацией, но… вынужден был уйти, потому что продвижения вперед не видел. - Ян, становится горячо, так что поподробнее, пожалуйста. - Ну, скажем так: я почувствовал, что остановился в росте, как врач, и ушел из “фирменного” института в никому не известную медсанчасть. Захотелось самостоятельной работы. Авторская справка: Самостоятельной работы ему действительно хотелось, но дело было не только в этом. К тому времени молодой ученый Яков Накатис закончил оригинальную разработку лечения вазомоторного ринита (или попросту насморка - бича обитателей вечно влажного Питера) методом ультразвуковой каустики и успешно внедрил его в повседневную практику. И началось: толпы ленинградцев, желающих записаться на прием именно к этому консультанту, пресса, телевидение. Накатис был тогда молодым врачом кафедры, а рядом - маститые профессора. Это теперь он привык успешно бороться с завистниками, а тогда… тогда ему “захотелось самостоятельной работы”. Он не хочет говорить об этом, скорее всего, даже не из скромности. Как все большие люди, профессор Накатис - человек великодушный. - Я получил ЛОР отделение на 30 коек и, поскольку это была закрытая система, сам выбрал себе новую тему для докторской диссертации. Я начал заниматься состоянием верхних дыхательных путей (то есть носа и придаточных пазух) у лиц, добывающих уран и бериллий. Оборонная промышленность, секретность была жуткая. В процессе работы над докторской я объездил все урановые рудники от Монголии до бывшей ГДР. Защитился, и тут, по стечению обстоятельств, место начальника ЦМСЧ № 122 стало вакантным. В то перестроечно-романтическое время (93-й год) коллективам было доверено выбирать себе руководителей, - так я и занял свой нынешний пост, получив 86 процентов голосов. Не расстанусь с комсомолом - Так сказать, на демократической волне. Ты прямо как Гарри Каспаров, “дитя перемен”. Что входит в понятие ЦМСЧ № 122 сегодня? - ЦМСЧ сегодня - это клиника, поликлиника, санитарно-эпидемиологическая станция, контролирующая все объекты Минатома на территории Санкт-Петербурга, бюро судебно-медицинской экспертизы, училище повышения квалификации медицинских сестер, пять промышленных поликлиник на приписанных к нам объектах российского Северо-Запада, гостиница… - Господи, гостиница-то тебе зачем? - Мы постоянно проводим семинары и лекционные циклы для врачей и сестер со всего СНГ, родственники иногородних пациентов могут остановиться, медики приезжают к нам на стажировку. Продолжим, есть еще огромный гараж, другие хозяйственные службы. Под моим началом трудится 1600 человек. Порядка 700 медицинских сестер, около 400 врачей. - Масштаб поражает, и, сразу же возникает два вопроса. Первый: не боялся ли ты в 93-м принимать такую махину? - Конечно, боялся, но была когда-то такая организация молодежная, к тому же коммунистическая, сокращенно - комсомол. Под ее эгидой я 11 лет отъездил в стройотряды командиром, где и приобрел управленческий опыт. И бояться, вообще-то, перестал еще тогда. - Ты уже начал отвечать на мой второй вопрос. Ты считаешь, что тогдашние стройотряды, при всей их пропагандистской направленности, все-таки были школой жизни, школой управления? - Это колоссальная школа трудового воспитания, я руководил там тысячными коллективами. Не представляю себе, что бы я сейчас делал без этого бесценного опыта. - Я согласен с тобой, тем более что эта тема знакома мне не понаслышке, и все же того опыта сегодня, скорее всего, не хватает. - Что и заставило меня закончить заочно Инженерно-экономическую академию, факультет “Менеджмент в социальной сфере”. Я написал и опубликовал несколько научных работ по организации здравоохранения. Издательский дом “ЦМСЧ № 122” - Помимо всего прочего, ты отбиваешь хлеб у моих коллег. Вы выпускаете газету… - Ты отстал от жизни. Мы выпускаем уже три газеты. Научно-популярную, она называется “Панацея”, газету “Cito!” (это латинское слово, означающее “срочно”, медики часто используют в рецептуре и историях болезни. – прим. С. Б.) - в ней мы публикуем для врачей наши последние разработки и приглашаем высказаться ученых из других учреждений. Есть еще и “Панацея не для всех” - она, как вытекает из названия, для внутреннего употребления. А хлеб у журналистов мы не отбиваем, наоборот, взяли в штат нескольких профессионалов. Сравним, читатель, что мы имеем и что потеряли - Ты бываешь в Израиле и знаком с нашим здравоохранением, посещал лучшие клиники страны. Каковы твои впечатления? - Высокие технологии в ваших клиниках - да простится мне эта тавтология - высший мировой класс! Во всем остальном мы не хуже. У нас, кстати, много общего в организации. В США больницей руководит директор (это менеджер, не медик), в России и Израиле - главный врач. - Мы - это ЦМСЧ № 122, клиники Санкт-Петербурга или все больницы России? - Нет, я имел в виду только свою клинику. Но средний уровень здравоохранения в России по-прежнему достаточно высокий, невзирая на экономические беды и проблемы. Он достигается за счет уникального преддипломного обучения. Образование у нас все еще великолепное. - В израильской прессе я встречал сообщения о вашем взаимодействии с израильскими клиниками, учеными… - Мы начали взаимодействовать в области тератологии - науки об уродствах. В России таковая пока отсутствует. В Израиле же она прекрасна развита. В иерусалимском университете ею занимается профессор Натан Патлас. Вот с ним мы и начали работать. Под эгидой петербургского университета мы открываем лабораторию, которая будет консультировать беременных женщин. Все разработки, вся научная база поступает из Иерусалима. Ваш тератологический центр - один из ведущих в мире. Люди в белых халатах - Сколько времени длится твой рабочий день? - Ну, он начинается необычно рано для России. В 7.30 я всегда уже в кабинете. - А заканчивается? - (смеясь) Когда работа закончится. Я ведь еще оперирую, консультирую, преподаю молодым врачам. - Выходные, отпуск? - Все, как положено. Отпуск довольно большой - шесть недель, но я его использую вразбивку. В выходные зимой - горные лыжи, круглый год - теннис, баня, дача. Это - малый отдых. Большой - путешествия. - Ян, у тебя мама - врач, жена и ее родители - врачи, дочь пошла по вашим стопам. Как ты думаешь, эта аура помогает становлению медика, она важна для тебя? - Без сомнения. Жаль только, что дочь Света не стала отоларингологом, как я мечтал когда-то. Она семейный врач и сейчас проходит резидентуру в США. У меня, кстати, и зять - врач. В мае дедом стану. Обещали подарить внучку. - Вот дедом-то я тебя и не представляю. Но, может быть, внучка осуществит не реализованную Светой мечту и станет классным лором? - Надеюсь. - Я тоже. - Спасибо, и передай привет всем израильским друзьям и знакомым. вернуться к статье | вернуться в раздел |
|
||
|
|
||
  |
Copyright © 2000 M.I.G. Media International Group |
Информация о сервере Экспорт новостей |